Живопись - штука интересная. Мое отношение к ней - тоже.
Если брать меня как искусствоведа-недоучку, то я просто обожаю живопись, это абсолютно мое. Я восхищаюсь историей живописи, от наскальных росписей до Ротко. Передачу света и цвета, какого-то особенного состояния художника, момент, когда благодаря этому состоянию он остается в вечности и может "говорить" со зрителем - все это для меня ценно и я могу простить художнику плохо построенную композицию и неидеальный рисунок, если он - божественный колорист и тонко чувствующая мир натура.
С графикой как-то не задалось - возможно оттого, что нам ее толком не читали, возможно, моя искусствоведческая сторона не лежит к ней.
А вот мое творческое "я" - график стопроцентный. В художке графика удавалась лучше всего, да и сейчас мне нравится работать с пастелью, сангиной, простым карандашом.
И с живописью... полная задница сейчас. Опять же, в художке я писала гуашью гораздо лучше и интереснее, живопись была неплоха, но графические работы-то лучше!
Год назад я решила наверстать упущенное и научится писать гуашью хорошо - отчасти из-за семестра живописи на втором курсе, когда пытались научить сугубо мухинской технике письма, отчасти из-за малых голландцев (их натюрморты и пейзажи божественны). В прошлом году натюрморт я писала достаточно долго, в этом году - долго, нудно и мучительно. Каждый квадратный сантиметр бумаги пропитан моими матюками и страданием, именно СТРАДАНИЕМ!!111!! Каждый квадратный миллиметр написан и переписан множество раз только для того, чтобы получалось более-менее сносно, не говоря уже о "хорошо".
После этого натюрморта, если я его закончу, конечно, пошлю к черту живопись и снова возьмусь за карандаш.
Если брать меня как искусствоведа-недоучку, то я просто обожаю живопись, это абсолютно мое. Я восхищаюсь историей живописи, от наскальных росписей до Ротко. Передачу света и цвета, какого-то особенного состояния художника, момент, когда благодаря этому состоянию он остается в вечности и может "говорить" со зрителем - все это для меня ценно и я могу простить художнику плохо построенную композицию и неидеальный рисунок, если он - божественный колорист и тонко чувствующая мир натура.
С графикой как-то не задалось - возможно оттого, что нам ее толком не читали, возможно, моя искусствоведческая сторона не лежит к ней.
А вот мое творческое "я" - график стопроцентный. В художке графика удавалась лучше всего, да и сейчас мне нравится работать с пастелью, сангиной, простым карандашом.
И с живописью... полная задница сейчас. Опять же, в художке я писала гуашью гораздо лучше и интереснее, живопись была неплоха, но графические работы-то лучше!
Год назад я решила наверстать упущенное и научится писать гуашью хорошо - отчасти из-за семестра живописи на втором курсе, когда пытались научить сугубо мухинской технике письма, отчасти из-за малых голландцев (их натюрморты и пейзажи божественны). В прошлом году натюрморт я писала достаточно долго, в этом году - долго, нудно и мучительно. Каждый квадратный сантиметр бумаги пропитан моими матюками и страданием, именно СТРАДАНИЕМ!!111!! Каждый квадратный миллиметр написан и переписан множество раз только для того, чтобы получалось более-менее сносно, не говоря уже о "хорошо".
После этого натюрморта, если я его закончу, конечно, пошлю к черту живопись и снова возьмусь за карандаш.